Фото: Pixabay / pexels
20 ноября 2025 года Европейское космическое агентство (ЕКА) объявило об историческом решении: первый европейский астронавт, который полетит к Луне в рамках программы «Артемида», будет немцем. За ним последуют француз и итальянец.
Этот выбор подчёркивает растущую роль ЕС в трансатлантическом партнёрстве с NASA и показывает, что европейская космонавтика выходит из привычной тени. Кандидатуры уже определены: геофизик и вулканолог Александр Герст (49 лет) и материаловед Маттиас Маурер (55 лет). Оба – опытные члены экипажа ЕКА с полётами на МКС за плечами.
Миссия «Артемида» запланирована на конец 2020-х с орбитальным облётом Луны без посадки на первом этапе. Это не просто символический жест. Германия, крупнейший донор ЕКА с рекордными 5,4 млрд евро в бюджете на 2025-2027 годы из общего объёма в 22,3 млрд, закрепляет свой статус лидера европейской космической отрасли. Но какова роль европейской и, в частности, немецкой космонавтики в глобальной архитектуре XXI века?
Министр научных исследований Доротея Бэр, комментируя новость на встрече в Бремене, обозначила стратегическое значение решения: «Так мы обеспечиваем суверенитет в космосе и создаём конкурентоспособность, добавленную стоимость для экономики Германии – в космической сфере и за её пределами».
Фактически инвестиции Берлина в ЕКА выросли на 23% по сравнению с предыдущим циклом, что позволяет расширить Европейский центр астронавтов в Кёльне и профинансировать флагманские проекты вроде лунного лендера. Для будущих участников миссии Герста и Маурера это станет подлинным апофеозом карьеры: Герст уже дважды командовал МКС, а Маурер специализируется на материалах для экстремальных условий, что создаёт идеальную синергию для задач лунной программы.
В совокупности это событие, как и общее состояние немецкой космонавтики, отражает амбиции доктрины Zeitenwende — концептуального разворота к активной внешней политике, объявленного ещё Шольцем и усиленного Мерцем. Сегодня Германия лидирует в ЕС по вкладу в программы космической навигации, защиты от мусора и астероидов и теперь в «Артемиде». В 2025 году Берлин утвердил первую стратегию космической безопасности, сфокусированную, как и многие парадигмы канцлерства Мерца, на военных аспектах. Планируется выделить 35 млрд евро до 2030 года на защиту спутников от хакерских атак и помех, расширение орбитальной разведки и разработку «эффекторов» для нейтрализации угроз. Коммерческий сектор также демонстрирует подъём: OHB и Airbus участвуют в Argonaut, а Bremen Space Resources Challenge тестирует технологии добычи ресурсов на Луне. Однако, несмотря на внушительное портфолио проектов, Германия по-прежнему не имеет собственной пилотируемой программы. Этот пробел закрывается за счёт ЕКА и NASA, что подчёркивает стратегическую зависимость от партнёров и системное отставание от глобальных конкурентов.
Проблемы и факторы отставания очевидны. Технические задержки в «Артемиде» (например, «Артемида II» перенесена на 2026 год из-за технологических сбоев) влияют на временные рамки имплементации, а политические — укоренены в бюрократии ЕС и дефиците независимых пусковых мощностей. Германия уступает США и Китаю в гиперзвуковых технологиях и многоразовых ракетах: Ariane 6 запустили лишь в 2024 году, с опозданием на годы. Энергетический кризис 2022-2024 годов ударил по дата-центрам для космического ИИ, а демографический спад обострил дефицит инженеров.
В военном космосе Берлин делает акцент на обороне, но отстаёт в наступательных возможностях. RAND отмечает: «Германия делает ставку на повышение стойкости спутников, но рискует отставать от темпов многополярного мира». На домашнем поле критики из АдГ обвиняют правительство в отсутствии автономии и в избыточной зависимости от американских технологий в эпоху Трампа 2.0.
Глобальный контекст только усиливает напряжение. Космос превращается в арену состязательного процесса в эпоху многополярности, где прежняя униполярность США уступает более сложной конфигурации соперничества глобальных держав.
По данным Munich Security Report 2025, «мультиполяризация» — это мир, в котором США, Китай, Россия и Индия конкурируют за влияние. «Артемида» становится ответом НАТО на проекты Китая «Change» и России «Luna», но с упором на многосторонние партнёрства. Китай в 2025 году запустил Tiangong-2 и укрепляет лидерство в Азии. Россия, несмотря на санкции, сотрудничает с Индией в Chandrayaan-4. Индия же после посадки на Южный полюс Луны в 2023 году активно инвестирует в Gaganyaan. Таким образом, соглашения России и Китая от мая 2025 года перестраивают глобальный порядок, усиливая SCO как противовес Западу. Для Германии, балансирующей между атлантизмом и европейским суверенитетом, это открывает одновременно возможности и риски. В эпоху Pax Multipolaris, где космос становится зоной стратегической турбулентности, отсутствие независимых технологий может обойтись крайне дорого.
Успех «Артемиды» для Германии — это не только престижный сигнал, но и мощный экономический импульс: новые рабочие места в одной из самых высоко технологических областей, экспорт технологий и постепенная диверсификация от энергетической зависимости. Если Герст или Маурер совершат лунный шаг, Берлин выйдет на прямую линию европейской доминации в сфере большого космоса. Но в многополярном мире суверенитет требует не только инвестиций и громких инициатив на бумаге, а прежде всего устойчивой стратегической автономии. Германия, привыкшая опираться на партнёров, усваивает этот урок на ходу, пытаясь не потеряться в новой формирующейся архитектуре, где символические достижения имеют значение лишь тогда, когда за ними стоят реальные технологические возможности.