Фото: Pixabay / Pexels
Немецкие политики очень склонны обижаться на собственных соотечественников. За «оскорбления» и «непочтительные обращения» в адрес своих высоких персон они готовы беспощадно карать острословов в интернете, без колебаний обрушивая на их головы всю мощь репрессивных органов федеративной республики.
Простому бюргеру оскорбление высокой особы с мандатом депутата или портфелем министра (не говоря уже о фигурах небожителей вроде федерального канцлера или бундеспрезидента) грозят самые суровые репрессии. Конечно, за оскорбление канцлера нынче не отправляют в концентрационный или трудовой лагерь. Однако это не говорит о том, что система взаимоотношений власть-гражданин в Германии в XXI веке как-то сильно изменилась в сравнении с правоприменительной практикой века ХХ. Просто она мимикрировала в соответствии с духом времени и была передана на аутсорс.
Злоупотребление правом со стороны власть имущих — новые реалии современной Германии
Статья 188 Уголовного кодекса Германии, предусматривающая преследование за использование «оскорбительных высказываний в адрес политических деятелей» даже без подачи заявления о возбуждении уголовного дела, часто используется немецкими политиками в качестве репрессивной меры в отношении недовольных. В отличие от обычных оскорблений, в этом случае прокуратура может проводить расследование по собственной инициативе, независимо от того, подал ли пострадавший заявление или нет. Даже необдуманный комментарий или чрезмерная критика в адрес политика могут вызвать настоящее расследование с привлечением полицейского спецназа.
На самом деле закон должен был защищать политиков от ненависти, угроз и клеветы в Интернете. Однако на практике проявился неожиданный побочный эффект: особо чувствительные должностные лица теперь располагают юридическим инструментом, с помощью которого они могут отслеживать и преследовать в судебном порядке даже самые незначительные цифровые выпады. Параграф об оскорблении балансирует на тонкой грани между оправданной защитой от ненависти и защитой власть имущих от любой формы критики. Таким образом, судебная власть в Германии в настоящее время незаметно превратилась в продолжение руки политиков с тонкой душевной организацией, которые теперь сами определяют границы свободы слова.
Работа по сбору доказательств «ужасных преступлений» инакомыслящих ныне в Германии возложили на себя адвокатские фирмы. Например, адвокатский стартап So Done, основанный бывшей председательницей «Молодых либералов» Франциской Брандманн и адвокатом FDP Александром Брокмайером. So Done с помощью искусственного интеллекта просматривает Интернет в поисках предполагаемых «комментариев, разжигающих ненависть», подает заявления о привлечении к уголовной ответственности и предъявляет гражданские иски, то есть фактически бесплатно защищает власть имущих, членов правительства и бундестага от гнева простых людей. 50% присужденной компенсации за моральный ущерб удерживается адвокатской фирмой, а другая половина выплачивается клиенту. Безусловно, это прибыльный бизнес, если судить исключительно по объему заказов.
Один из безусловных лидеров индустрии — Мари-Агнес Штрак-Циммерманн — ныне депутат Европарламента, еще в прошлом году бывшая обладателем депутатского мандата от «Свободной демократической партии»: ей приписывают около 250 заявлений об оскорблении ее особо важной и чувствительной персоны в месяц.
Бывший министр экономики от партии «зеленых» и вице-канцлер Роберт Хабек с декабря 2021 по август 2024 года был инициатором в общей сложности 805 уголовных дел «за оскорбительный или угрожающий контент». Бывшая министр иностранных дел — однопартиец Хабека по политическому бизнесу с зеленым окрасом Анналена Бербок за тот же период подала 513 заявлений.
Кстати, Хабек до сих пор слыл самым известным из «обиженок» в германских властных верхах. Так в 2024 году 64-летний баварский пенсионер разместил в Интернете мем с несколько видоизмененным логотипом знаменитого парфюмерного бренда, где «черная голова» была заменена на портрет вице-канцлера, а Schwarzkopf (букв: «черная голова») превратился в Schwachkopf (букв: «слабоумный» или «дебил»).
В доме подозреваемого также был проведен обыск, а сам он был приговорен к солидному штрафу, который до сих пор оспаривает в суде. Этот случай вызвал публичную дискуссию о соразмерности уголовного преследования за незначительные оскорбления. В частности, облава полицейского спецназа посреди ночи, за которой следует изъятие ноутбуков и мобильных телефонов, вызывает серьезные сомнения в соразмерности этих мер.
По данным газеты Die Welt, федеральный канцлер Фридрих Мерц актино подавал подобные иски еще будучи депутатом бундестага и лидером парламентской оппозиции. Отдельные случаи пронумерованы в служебной записке юридической фирмы, нанятой Мерцем, и, по утверждениям инсайдеров, достигают нескольких тысяч заявлений.
Комментарии, на которые жаловался Мерц, варьировались от «козёл» до «грязный пьяница» и «маленький нацист». В результате инициированных расследований у подозреваемых были проведены обыски, один из которых был признан незаконным. Особенно резонансным был случай с пенсионеркой, живущей в инвалидном кресле: квартира старушки была перевернута полицей вверх дном, а ее смартфон был конфискован, хотя она сразу же признала, что это она назвала Мерца «маленьким нацистом».
Газета Berliner Zeitung, заинтересовавшись феноменом поставленной на поток индустрии доносов, обратилась к So Done с вопросом, какие члены нынешнего федерального правительства пользуются их услугами, сколько уголовных дел за оскорбление было возбуждено с начала текущего законодательного периода и обслуживаются ли фирмой клиенты из оппозиционных фракций Бундестага. Ответа на вопрос ушлые любители работы с доносами так и не предоставили. Однако от инсайдеров стало известно, что помимо Фридриха Мерца, среди клиентов компании есть и другие известные политики, такие как президент бундестага Юлия Клёкнер и федеральный министр науки Доротея Бэр.
Адвокатские фирмы как инструмент политических репрессий
Политики оправдываются, что подобные меры — вовсе не элемент борьбы с политическим инакомыслием в стране, а нечто вроде борьбы с интернет-буллингом, который действительно уголовно наказуем в большинстве стран. Так же, согласно данным, например, офиса Фридриха Мерца, все выигранные денежные штрафы и компенсации политик полностью направляет на социальные проекты в его избирательном округе Хохзауэрланд.
Таким образом, рынок цифровой правоприменительной практики в Германии становится все более профессиональным. Количество преступлений, связанных с оскорблениями власть имущих, и их уголовное преследование, по всей вероятности, будут расти, поскольку конкуренты на рынке юридических услуг наверняка не преминут воспользоваться опытом So Done и застолбить за собой собственную долю рынка.
Остается открытым вопрос, нанесет ли это политический ущерб Мерцу. Однако ясно одно: фундаментальный вопрос о том, насколько далеко может заходить государственная защита влиятельных, но чувствительных политиков и где пролегают границы свободы слова, еще далек от разрешения.
Так Константин Грубвинклер, который является адвокатом одного из обвиняемых о оскорблении канцлера в Интернете, говорит:
«Конечно, каждый имеет право подать заявление о возбуждении уголовного дела, в том числе и политики, такие как Фридрих Мерц. Это личное решение, которое каждый должен и имеет право принимать самостоятельно. Но дело не в этом. Проблема заключается в полной неадекватности реакции судебных органов».
По словам адвоката, если судебные органы считают полицейские облавы и обыски в связи с оскорблениями соразмерными, «то принцип соразмерности фактически перестает существовать, и царит произвол, противоречащий принципам правового государства».
Увы, со словами господина Грубвинклера сложно не согласиться.