Foto: Eric Koch / Anefo / Wikipedia
Хильдегард Фрида Альбертине Кнеф родилась в берлинском районе Шёнеберг в 1925 году. Отец погиб, когда ей было шесть, и мать растила её одна — в Германии, которая уже стояла на пороге катастрофы. Практически предоставленная сама себе девочка росла решительной, цельной личностью, готовая к любым жизненным трудностям.
Она хорошо рисовала и мечтала о кино. В 1943 году Хильдегард устроилась художницей на студию UFA в Бабельсберге — так она впервые прикоснулась к миру кино.
В последние дни Третьего рейха Берлин сильно обстреливали, на улицах царили хаос и насилие. Кнеф, переодевшись в мужскую одежду, пыталась выбраться из обезумевшего города. Попала в американский плен, где пережила страх, голод и унижения. Позже она говорила:
«Я видела, как рушились города и судьбы. После этого трудно бояться камеры»
После освобождения Хильдегард вернулась в Берлин, где её жизнь началась заново. Она устроилась на театральную сцену, играла в Городском театре Бохума, а в 1946 году дебютировала в кино — в фильме Вольфганга Штаудте «Убийцы среди нас», первом немецком фильме после войны.
Эта роль сделала Хильдегард лицом новой Германии — хрупкая, виноватая женщина, но с живым, выразительным взглядом и особой внутренней силой.
А потом произошёл «кинематографический взрыв».
Символ свободы и смелости
1951 год — на экраны вышел фильм «Die Sünderin» — «Грешница» режиссёра Вилли Форста — фильм, который стал точкой морального перелома в немецком кино.
Хильдегард сыграла бывшую проститутку Марину, влюбившуюся в смертельно больного художника. Чтобы оплатить его операцию, она снова возвращается к прежнему ремеслу. В финале — несколько секунд обнажённого тела героини и сцена эвтаназии.
Страна в шоке. Для консервативной Германии начала 1950-х это стало ударом. Церковь объявила актрису «позором нации». Газеты писали, что она «растлила немецкую женщину». Кинотеатры забрасывали вонючими бомбами, показы прерывали слезоточивым газом.
Кнеф оставалась спокойной:
«Страна, которая шесть лет назад имела Аушвиц, а теперь возмущается женщиной без одежды — это абсурд»
Фильм запретили во многих землях, но его посмотрели миллионы. И Германия получила свою первую «киногрешницу». Так Хильдегард Кнеф стала символом свободы и смелости для Германии, где женщинам приходилось балансировать между моралью и самовыражением.
«Я была первой, кто обнажённо появился на застенчивом немецком экране»
Режиссёр Вилли Форст объяснял выбор актрисы просто и без лишних эмоций:
«Она могла передать всю драму и внутреннюю борьбу Марины так, как никто другой»
О Кнеф заговорил весь мир. Её талантом восхищались мировые знаменитости:
«Она смела и искренна в выборе ролей, особенно в Die Sünderin. С ней чувствуешь настоящую актёрскую правду», — писал Роман Полански.
«Хильдегард умеет передавать всю глубину эмоций, о которых другие актрисы даже не подозревают», — отмечала Грета Гарбо.
По общественному эффекту фильм «Грешница» стал для Германии тем, чем для общества США были «Основной инстинкт» или «Последнее танго в Париже» — только на тридцать лет раньше.
Голливуд
После «Грешницы» Хильдегард Кнеф стала «слишком смелой» для немецкого кино. Продюсеры опасались её имени. Она уехала в США. Учила английский и осваивала американский кинорынок. Снялась с Грегори Пеком в фильме «Давид и Вирсавия» в 1952 году.
Но Голливуд требовал покорности: сменить имя, смягчить немецкий акцент, стать «удобной». Но Хильдегард оставалась собой.
«Я не хочу быть чужим отражением. Я – Кнеф. И пусть они учат произносить это правильно»
В 1953 году она возвратилась в Европу с опытом Голливуда, но сохранив творческую свободу.
«Я уехала искать успех. А нашла — себя»
Немного снималась в Англии, Италии, Франции, но это уже были не те роли, к которым Хильдегард стремилась. Кнеф не захотела быть красивым фоном.
«Я не могла играть глупых женщин. Даже за большие деньги»
Жизнь за кадром
Когда киноиндустрия отстранилась от неё, Кнеф не спряталась, не упала духом — она запела. Её голос — низкий, немного хриплый, с ноткой усталости — стал её новым лицом. Песни Хильдегард звучали как признания, мемуары — тихие монологи женщины, пережившей слишком многое.
“Für mich soll’s rote Rosen regnen” — «Пусть для меня падают красные розы» — стала её личным гимном. Она пела на сценах Берлина, Вены, Парижа и Нью-Йорка, собирая залы, где слушали не просто певицу, а актрису, которая не побоялась прожить свою правду.
«Я не святая и не грешница. Я просто женщина, которая не захотела играть чужую роль»
Любовь под вспышками камер
Кнеф не только ломала табу на экране — она ломала их и в жизни.
Её любили, обсуждали, ненавидели. Браки актрисы были как сцены из драмы — страстные, громкие, публичные.
Первым мужем был Курт Хирш — американский фотограф. Он помог ей начать карьеру в США, но Голливуд оказался не готов к немецкой актрисе с характером. Их брак закончился болезненным разводом.
«Хильдегард — невероятно сильная, но уязвимая. С ней никогда не бывает скучно», — говорил Хирш.
Потом был Дэвид Кэмерон — британский актёр и продюсер, младше на 15 лет. Пара вызывала недоумение: «немецкая дива и английский мальчик». Их отношения были полны ревности, ссор и примирений, но именно он был рядом, когда Кнеф в 1970-е годы боролась с раком груди.
«Он хотел жениться на легенде, а получил женщину, которая не умеет молчать», — сказала Кнеф.
Третий брак, с архитектором Паулем фон Шпилкером, оказался самым тихим — после всех бурь она искала не страсть, а покой.
Каждый развод становился общественным достоянием, но Хильдегард Кнеф сохраняла достоинство и силу.
Последний акт
Болезнь, банкротство, одиночество — всё это Хильдегард Кнеф пережила с тем же достоинством, что и славу. Она писала книги, размышляла о страхе, старении, о том, как тяжело быть сильной женщиной в мире, который любит послушных.
Её автобиография «Я — это я» стала бестселлером.
«Перед каждым выступлением я мечтаю о пожаре, урагане, революции — лишь бы не выходить. Но когда занавес поднимается — я снова дышу», — признавалась она.
Хильдегард Кнеф умерла 1 февраля 2002 года в Берлине – в городе, где родилась, выжила, прославилась и стала легендой.
Наследие
Сегодня её имя носит улица в Берлине, её песни звучат в кино, а «Die Sünderin» — «Грешница» изучают в киношколах. Она остаётся символом Германии, которая не прячется за приличием.
Хильдегард Кнеф — это Германия без грима, без страха, без идеализации, которая учится быть честной с собой.
Актриса, показавшая, что грех — не в наготе, а в страхе жить и играть по-настоящему.