80 лет назад закончилась Вторая мировая война. В этом году Берлин впервые официально отметит 8 мая как государственный праздник. Но для Германии эта дата никогда не была просто историческим рубежом – ее значение менялось в зависимости от политических эпох.
В ГДР 8 мая – «День освобождения» – уже был официальным праздником с 1950 по 1967 год. Люди получали выходной, а государство использовало эту дату в пропагандистских целях, подчеркивая роль СССР в разгроме нацизма. Однако в 1967 году правительство Вальтера Ульбрихта решило пожертвовать несколькими праздниками, включая 8 мая, ради введения пятидневной рабочей недели.
В ФРГ к 8 мая относились иначе. Долгое время здесь вспоминали не столько капитуляцию, сколько принятие Основного закона в 1949 году. Лишь в 1970 году федеральный президент Густав Хайнеман впервые публично назвал эту дату днем освобождения. А после знаменитой речи Рихарда фон Вайцзеккера в 1985 году, где он говорил о «дне освобождения от бесчеловечной нацистской диктатуры», 8 мая окончательно закрепился в общественном сознании – но так и не стал выходным.
Решение отменить 8 мая как государственный праздник было чисто экономическим. Чтобы ввести свободные субботы, власти ГДР урезали выходные дни – под сокращение попали не только религиозные праздники, но и «День освобождения». Ульбрихт опасался народного недовольства, но выбрал путь наименьшего сопротивления, пожертвовав политической датой.
Лишь однажды, в 1985 году, ГДР сделала исключение – в 40-ю годовщину войны 8 мая снова стал нерабочим днем.
Сейчас 8 мая – день памяти, но не везде. В Бранденбурге, например, его официально отмечают с 2015 года. Берлин в этом году впервые присоединится к этой традиции.
80 лет спустя 8 мая остается неоднозначной датой. Для одних – это праздник освобождения, для других – день скорби и размышлений. Но в одном немцы едины: забывать эту дату нельзя.
«Это был день освобождения, но он не избавил нас от необходимости помнить о преступлениях и страданиях», – сказал Вайцзеккер. И эти слова актуальны до сих пор.
Photo by Aleksandr Boyko / Berliner Telegraph