Photo by pxhere
В апреле сотрудники полиции провели обыск в доме тогда 17-летней Нелы Хрущински, активистки юношеской организации СДПГ Jusos в Мендене. У девушки изъяли ноутбук, телефон и личные записи. Поводом стали анти-мерцевские граффити, нанесённые на стену местного стрелкового зала незадолго до выступления кандидата в канцлеры Фридриха Мерца. Негативные слова оказались не только мишенью для политического осуждения, но и формальным основанием для криминального расследования.
По информации WDR, ордер на обыск был выдан окружным судом Арнсберга. Коллизия заключается в том, что суд возглавляет никто иной, как жена Фридриха Мерца — Шарлотта Мерц. Подписал документ, правда, другой судья, находящийся на испытательном сроке.
Шарлотта Мерц категорически отвергла любые подозрения и заявила журналистам WDR, что «ни о чём не знала» и никакого влияния на выдачу ордера не оказывала. Тем не менее, в обществе усилились разговоры о конфликте интересов и о том, насколько независимы остаются судебные решения, когда речь идёт о фигуре федерального канцлера.
Обыск был позже признан судом незаконным. Адвокат Хрущински, депутат ландтага от СДПГ Томас Кучаты, подал жалобу и добился её удовлетворения. В решении отмечается, что доказательная база под ордер была крайне слабой: в распоряжении следствия оказался лишь абстрактный свидетель, заявивший, что видел «двух подростков» у места происшествия, но отказавшийся раскрыть личность и свидетельствовать официально. Кроме того, сведения поступили в полицию анонимно, а прокуратура даже не была в прямом контакте с судом при подаче ходатайства.
Фактически, расследование строилось на домыслах и неустойчивых «наводках», что, по данным WDR, поднимает вопрос о злоупотреблении полномочиями.
История с Хрущински выходит за рамки частного случая. Она затрагивает саму основу демократических институтов: насколько свободен гражданин высказываться критически по отношению к власти и насколько гарантированы его права перед лицом государства? Когда подростку врываются в дом за оскорбительные лозунги на стене, да ещё и на фоне шаткой юридической базы, общество вправе задать вопрос: где проходит грань между правопорядком и произволом?
Теперь, после признания обыска незаконным, на политическую повестку выходит не только вопрос о чрезмерных действиях полиции и прокуратуры, но и о возможной политической подоплёке дела.
