Герман Брох (Hermann Broch)
(01.11.1886 – 30.05.1951)
Будущий писатель Герман Брох родился 1 ноября 1886 года в Вене в семье текстильного еврейского фабриканта Йозефа Броха (Josef Broch) и Йоханны Шнабель (Johanna Schnabel Broch). Первоначальное образование мальчик получил в Императорской школе и Королевской государственной школе, затем по настоянию отца поступил в Техническое училище текстильного производства, а после в Мюльхаузен в Прядильно-ткацкое училище. К двадцати годам он обладал дипломом инженера-текстильщика и на фабрике в Тесдорфе в Нижней Австрии стал признанным специалистом. Даже сумел запатентовать оригинальную конструкцию станка.
Несмотря на то, что каждодневные дела на фабрике не оставляли времени для творчества, в 1909 году он сочиняет главу для коллективного романа «Соня, или Свыше наших сил». Роман после публикации успеха не имел, но Герман, вдохновлённый первым литературным опытом, пока ещё только в качестве вольнослушателя начинает посещать лекции по философии и психологии в Венском университете. А может быть, юный инженер просто влюбился? Ведь в 1909-м Герман спешно обратился в католицизм и женился на Франциске фон Ротерманн, дочери богатого фабриканта, друга его отца. Их единственный сын Герман де Ротерманн работал переводчиком в ООН и в ЮНЕСКО, также он перевёл на английский язык несколько произведений своего папы.
Редкие свободные послеполуденные часы Герман Брох проводил в самых знаменитых литературных заведениях Вены – Cafe Central на Herrengasse 14 и Cafe Herrenhof на Herrengasse 10. Именно там он познакомился с Робертом Музилем, Францем Блеем, Карлом Краусом, но главное, с моделью и журналисткой, «некоронованной королевой Cafe Central» Эа фон Аллеш (Ea von Allesch), чей муж, английский пианист, погиб на фронте в Первую мировую войну, а второй супруг, будущий немецкий психолог Йоханнес фон Аллеш (Johannes von Allesch), получил нервный срыв через три месяца после свадьбы, но не ввиду плохого поведения супруги Эа, а потому что участвовал весной 1916 года в сербском наступлении.
Эа была старше Германа на одиннадцать лет, все посетители Central знали про их любовные отношения, но предпочитали особо не распространяться. Кстати, не без её протекции в 1919 году Брох стал рецензентом издания Moderne Welt. К тому времени он уже около трёх лет управлял текстильным концерном отца, но в душе по-прежнему мечтал о книгах, литературе, свободе от производственных, коллективных, семейных уз.
С Франциской он расстался в 1923-м, но окончательно завершил жизненный цикл «от станка до станка» только в 1927 году, когда в обстановке тяжёлого экономического кризиса, надвигавшегося на Австрию, вопреки воле матери, продал унаследованные в Тесдорфе фабрики и все вырученные средства отдал ей и своему младшему брату «ради их же блага», как потом написал.
Наконец-то, в возрасте сорока лет Брох смог посвятить всего себя любимому делу! С 1929 по 1932 годы он снова в Венском университете слушает лекции по философии, математике, истории, психологии, параллельно много пишет. С того времени о его личной жизни почти ничего не известно. Герман Брох жил и писал, спеша наверстать упущенное, в состоянии непрестанного страха, что не успеет осуществить все замыслы, роившиеся в голове.
И вот уже появился на книжных полках Австрии и Германии первый результат – трилогия «Лунатики». Роман был написан поразительно быстро (1931–1932), но отнюдь не единым духом. Первоначально у Броха возник замысел новеллы, героем которой являлся Хугенау, позднее ставший главным действующим лицом последней части трилогии.
Начиная с середины тридцатых годов писатель работал над произведением, которому время от времени давал разные названия: «Чары», «Горный роман». Это антинацистское произведение существует в трёх в разной степени не завершённых вариантах. На его страницах дважды назван Гитлер и один раз упомянуто, что над замком маленького городка развевался флаг со свастикой. Никто из персонажей романа не участвовал в нацистском перевороте, не способствовал приходу фюрера к власти, однако взятые вместе и каждый в отдельности «люди» сделали всё это возможным.
В 1937–38 годах писатель работал над Резолюцией Лиги Наций (Völkerbund-Resolution), предполагая, что международное признание и соблюдение прав человека поможет остановить волну фашизма. Брох сильно ошибался и был арестован нацистами прямо в день аннексии Австрии.
Находясь в тюрьме в Альтаусзее, Герман пишет несколько элегий и новелл, которые потом легли в основу будущего шедевра «Смерть Вергилия». И именно эта книга оказалась самым значительным и самым прославленным его творением. Писатель даже был обескуражен успехом, и прежде всего количеством переводов на иностранные языки. «…Я близок к тому, чтобы спросить себя, не написана ли всё-таки эта книга Стефаном Цвейгом», – иронизировал Брох, намекая на то, что Цвейг был единственным австрийцем межвоенного времени, завоевавшим несравненную прижизненную славу благодаря литературе. Роман «Смерть Вергилия» будет опубликован только в 1945 году. Цвейг, к сожалению, безуспешно пытался найти издателя и переводчика для его выхода в США ещё в 1941-м.
Но вернёмся к истории ареста Броха. Три недели в тюрьме писатель ожидал смерти и лишь благодаря вмешательству Джеймса Джойса был освобождён и сумел выехать в Великобританию, после в Шотландию и уже осенью 1938-го с помощью Томаса Манна получил визу на въезд в США, в Принстон.
Поскольку у Броха не было учёной степени, он не мог получить должность преподавателя в Принстоне или Йельском университете. Долгое время Брох жил на скромные стипендии от Американской писательской гильдии и благодаря поддержке разных благотворительных фондов. В Принстоне он жил на One Evelyn Place в однокомнатной квартире на последнем этаже в доме Эриха и Лили Калер (Erich and Lili Kahler’s).
Последние годы жизни писатель провёл в тесном сотрудничестве с Йельским университетом в Нью-Хейвене. В 1949 году он стал научным сотрудником Сейбрук колледжа и буквально накануне запланированного возвращения в Европу – 30 мая 1951 года – умер от сердечного приступа.
На Западе Броха нередко именуют «немецким Джойсом». Это стало уже почти традицией: написано множество работ о влиянии автора «Улисса» на автора «Лунатиков», о сходстве их подходов к действительности, о родственности приёмов её изображения. Я не упомянул, что в 1936-м Герман Брох написал книгу «Джеймс Джойс и современность» (James Joyce und die Gegenwart). Джойсовский «Улисс» представлялся ему вещью первоочерёдного значения.
«Улисс», пишет Герман Брох, «исполнен глубокого пессимизма», «глубокого отвращения по отношению к рациональному мышлению», он представляет «потрясение, полное тошноты перед культурой», «полное трагического цинизма», с которым «Джойс отрицает собственное художественное свершение и вообще искусство»; «и все-таки это – потрясение, вынудившее его к охвату всеобщности».
Не потому ли Джеймс Джойс помог Броху освободиться из лап нацистов в Альтаусзее, что был так высоко им оценён в упомянутом романе? Или же автор «Улисса», как и Стефан Цвейг, бескорыстно и самоотверженно старался помочь коллегам, попавшим в беду? Лично я склоняюсь ко второй версии!
Заглавное фото: blogletras.com